часы

Первое литературное упоминание о европейских ба­шенных часах можно встретить в «Божественной коме­дии» Данте, написанной между 1313 и 1321 годами. Из документальных источников известно, что в 1360 году башенные часы с колоколами были установлены в го­роде Майнце, в 1401 году — на соборе в Севилье и в 1405 году — в городе Любеке...

Когда русские люди впервые стали изготовлять при­боры для измерения времени, пока точно не известно. Но следует отметить, что еще в XI веке летописцы Ве­ликого Новгорода указывали не только дни, но и часы наиболее значительных событий, свидетелями которых они были.

До самого начала XV века на Руси не встречается механических часов, и в древности, надо полагать, на­род узнавал время по природным показателям: с восхо­дом солнца вставали, в полдень обедали, с закатом солн­ца кончали работу и спешили на ночлег. Ночное время определяли по луне, звездам да пению петухов. Позже пользовались солнечными и песочными часами.

Относительно механических башенных часов с до­стоверностью можно сказать, что уже в XV веке на Руси, и в частности в Москве и в Новгороде, было зна­чительное число мастеров, изготовлявших такие при­боры для измерения времени.

Об устройстве в Москве первых башенных часов со­общают наши летописи. В соответствии с принятым в те времена летосчислением писец указывает: «В лето 6912 (1404 год)... князь Василий замыслил часник (ча­сы.— Б. Р.) и поставил их на своем дворе...» Смастерил часы ученый монах Лазарь Сербии. Этот инок пришел с гористого мыса Афон на восточном побережье Бал­канского полуострова, где находилось несколько право­славных монастырей, распространявших византийскую культуру среди славянского населения. Появление Ла­заря при дворе московского великого князя объясняется тем, что на рубеже XV века греки, сербы, болгары, тес­нимые на Балканах турками, часто искали приюта в единоверной им Москве...

Часы, созданные Лазарем Сербиным, считались не­виданной диковинкой и были водружены умелыми мос­ковскими мастерами на самом видном месте одной из башенок белокаменного Кремля, недалеко от того ме­ста, где сейчас находится Благовещенский собор. Это были единственные тогда во всей Руси башенные часы. Да и само слово «часы» в смысле прибора для измере­ния времени в русских письменных источниках появи­лось впервые лишь в конце 1404 года. Для обозначения этого нового на Руси прибора употреблялись и другие слова — «часник» и «часомерье», но они в русском язы­ке не удержались. Второе из них возникло, по-видимо­му, как буквальный перевод греческого слова «хроно­метр» (chronos — время + metreo — измеряю).

Изображение первой московской часозвони (башня с боевыми часами) есть в Лицевом своде (издан в Мо­скве в третьей четверти XVI века, представляет собой шесть массивных томов иллюстрированной русской ис­тории XII—XVI веков). Глядя на цветную миниатюру, мы будто смотрим в своеобразное окно на исчезнувший мир Древней Руси.

На переднем плане рисунка изображены стены, баш­ни и ворота Кремля. Посреди двора на троне, с пышной подушкой, сидит сам великий князь Василий Дмитрие­вич. Перед ним в монашеской одежде стоит Лазарь Сер­бии. Судя по жестам, князь и монах оживленно бесе­дуют, причем Лазарь, наверное, рассказывает князю о часах, которые находятся тут же рядом на башенке, напоминающей древнерусские звонницы.

Рисунок дает нам некоторое представление и о са­мом приборе времени.

На циферблате по кругу расположены «указные сло­ва»,— церковнославянские буквы А, В, Г, Д, Е, S, 3, И, в, I, AI, BI. Применяемая сейчас система арабских цифр — сравнительно новая. Россия знает ее лишь око­ло трех столетий» До 1702 года цифры на Руси обозна­чались буквами?" А — 1, В — 2, Г — 3, Д — 4, Е — 5, S (зело) — 6, 3 — 7, И — 8, в (фита) — 9, I (ижица) — 10. А свыше десяти обозначались комбинации из двух цифр: AI — «один на десять» — одиннадцать, BI — «два на десять» — двенадцать.

 

Итак, перед нами голубой циферблат, центр кото­рого орнаментирован, а по кругу обозначены цифры от 1 до 12. Стрелок на циферблате нет. Вероятно, вращал­ся сам часовой круг, как это было в более поздних вари­антах русских часов. Под циферблатом свешиваются три голубые гири. Средняя — большая и две маленькие по бокам.

Современник, выражая свое восхищение, писал, что часы эти «на всякий же час ударяют молотом в коло­кол, размеряя и считая часы нощные и дневные; не бо человек ударяше, но человековидно, самозвонно и само-движно, страннолепно (очень красиво — Б. Р.) некако сотворено есть человеческою хитростью, преизмечтано и преухищрено» (Троицкая летопись).

Рассказ о том, что часы ударяли (звонили) «чело­вековидно», говорит о наличии при часах механизиро­ванной фигуры, которая и служила звонарем. Подобные механизированные фигурки людей, ударяющие молотом в часовой колокол, уже встречались в башенных часах крупных западноевропейских городов XV века и полу­чили известность главным образом под французским словом «жакемары». Но-на миниатюре Лицового свода мы видим иное приспособление для боя — простой вер­тикальный стержень с молотом, который острым кон­цом направлен к колоколу, висящему в небольшой арочке.

Разницу в описании и изображении часов можно объяснить тем, что миниатюра создана не с натуры, а лет эдак 150 после установления «часника», когда ни Лазаря, ни князя, конечно, не было в живых, да и сами часы едва ли дошли до XVI века. По всей вероятности, эта сцена перерисована с другого, более древнего ри­сунка, а часы художник изобразил современные ему. Воскресенская же летопись добавляет, что часы Лаза­ря Сербина были «чюдно велики и с луной», то есть показывали фазы луны.

Восхищение новой диковинкой, какой до сих пор еще не знала Русь да и мало кто знал тогда и во всем мире, было столь велико, что летописцы буквально не находили слов, чтобы его выразить. Великий же князь не поскупился на громадную по тому времени сумму и за установку часов уплатил «полувтораста рублей» — около тридцати фунтов серебра (150 рублей начала XV века равнялись примерно 20 тысячам золотых руб­лей начала XX века).

Часы Лазаря Сербина долгое время были единствен­ными не только в Москве, но и на всей Руси. Лишь де­сятилетия спустя башенные часы появились и в других городах Русской земли.

В 1435 году часы были водружены на каменном столпообразном сооружении — знаменитой Евфимьев-ской часозвони в Великом Новгороде.

Несколько позже, в 1476 году, часы устроили в Свя-тогорском монастыре города Пскова. По свидетельству летописца, «владыко Феофил приехал во Псков декаб­ря 24 и часы повеле своим мастерам самозвонные по­ставить во Святогорском дворе, а тыя часы сам же вла­дыко со своим боярином Автономом приела в дом Жи-воначальныя Троицы».

Все эти часы устанавливались талантливыми рус­скими мастерами, но, к сожалению, в источниках нет точных указаний о строителях часозвонь и часов. Из­редка промелькнет в летописях имя или прозвище осно­воположников русского часостроения, и только редкост­ные произведения механического искусства XVI — XVIII веков, сохранившиеся до наших дней, рассказы­вают нам о высоком мастерстве русского народа.

Образцы некоторых из сохранившихся приборов вре­мени прошлых веков находятся в Органной палате му­зея-заповедника «Коломенское».

Самые древние из дошедших до нас — это часы быв­шего Соловецкого монастыря, который находился на большом острове недалеко от Онежской губы холодного Белого моря. Часы изготовлены в 1539 году новгород­ским мастером Семеном Часовиком. Об этом свидетель­ствует надпись, идущая вокруг среднего большого коле­са механизма: «Зделаны бысть сии часы на Соловки, а делал архиепископов мастер Семен Часовик». Здесь же указан и год изготовления столь редких часов. Ин­тересно отметить, что все многочисленные детали меха­низма — кузнечной работы, на них хорошо видны следы ковки.

Исследование кузнечного дела показывает, что рус­ские кузнецы уже к XII веку достигли высокого ма­стерства и научились работать виртуозно. Тонкие кру­жевные кольчуги, великолепные защитные шлемы, ху­дожественные украшения, острые клинки, кинжалы, даже пушки вырабатывали русские кузнецы. Они изго­товляли и тщательно отделывали предметы быта: хит­роумные замки, ключи, дверные ручки, скобы и даже шляпки гвоздей украшали узорами. Древние кузнецы были первыми ювелирами. Путем тонкой ковки они вы­делывали различные украшения.

Мастер-кузнец каждое изделие делал с начала и до конца сам. Он подбирал материал, ковал заготовки, от­делывал и собирал части в единое целое. Только впо­следствии изготовление сложных изделий — замков и часовых механизмов, разделилось на отрасли. Но до тех пор пока ремесленник все основывал на силе и ловко­сти своих рук, число механических изделий было весь­ма незначительно, как и число искусных мастеров. Из­готовляемые ими часы стоили до такой степени дорого, что их могли приобретать только государственные уч­реждения, наиболее крупные монастыри и кафедраль­ные соборы. Такие часы и были приобретены в первой половине XVI века Соловецким монастырем у Семена Часовика.

Вероятно, Часовик — это не фамилия мастера, а про­звище. Можно предположить, что мастер изготовил не один часовой механизм, коль за ним закрепилось про­звище, вошедшее в старинные записи.

Механизм, изготовленный Семеном Часовиком, ин­тересен не только тем, что он железный, кованый. Си­стема колес в этих часах приводилась в движение силой тяжести многопудовых гирь. А как регулировался рав­номерный ход часов? Специалисты предполагают, что в соловецких часах не было привычного нам регулятора хода — маятника. Его роль выполнял «билянец» — свое­образный балансир, похожий на коромысло, которым на Руси испокон веков переносили тяжести. На плечи «билянца», жестко насаженного на вертикальную ось, тоже вешали груз, и если часы спешили, то его дви­гали в одну сторону, отставали — перемещали в другую.

Рядом с соловецкими часами в Органной палате за­няли место часы с крепостной звонницы Пафнутьев-Боровского монастыря Калужской области. Они на сто лет моложе своих соседей, но тоже выполнены вруч­ную, как говорят документы, мастером Рязанцевым. Механизм этих часов уже несколько сложнее, регуля­тором хода служит маятник, и есть колокола для часо­вого боя. Тщательная работа мастера свидетельствует о том, что он был хорошо знаком с законами механики, физики и методики обработки металла. Его часы раза в три меньше соловецких, у них тоньше валы, чище шестерни. Судя по конструкции механизма, мастер ча­сов применил математические расчеты при изготовле­нии специального счетного колеса, необходимого не только для подачи звукового сигнала, но и для отбива­ния полного часа.

Здесь же показан часовой механизм, который в XVIII веке находился над въездными воротами коло­менского дворца.

Впервые башенные часы появились в Коломенском в 1673 году, когда деревянные ворота были заменены каменными с двумя проездами и часовой башней над ними. Часы изготовил мастер Оружейной палаты Петр Высоцкий, который жил в нищете и беспраипи и писал царю в челобитной: «...а годового денежного и хлебно­го жалования не дают ничего, и оттого я, холоп твой, оскудел и одолжал великие долги».

Сохранилось известие, что тот же Петр Высоцкий изготовил и установил перед воротами фигуры больших деревянных львов в бараньих шкурах. Внутри львов находились часовые механизмы, пружины которых за­ставляли львов дико вращать глазами и по временам из­давать страшный рев. Воспитатель царских детей, уче­ный, писатель Симеон Полоцкий, записал: «...яко живые львы, глас испущают, глазами движут, зияют ус­тами, кажется, хощут ходити ногами».

<!--[if !vml]--><!--[endif]-->

 

 

Подобно львам были искусно сделаны и часы над во­ротами. Это были часы-куранты, обращенные цифер­блатом в сторону дворца. Голубой диск — «указной круг» — имел буквенное обозначение и вращался под неподвижно укрепленной стрелкой. В шатровой вось­мигранной башне над часами висели восемь перечасных колоколов, вызванивающих четверти, и один колокол боевой, по которому на исходе каждого часа ударял молот, укрепленный на специальной подставке. Здесь же висел большой снолошный колокол, извещавший на­род о пожарах, набегах врагов.

В конце XVIII века механизм часов Петра Высоц­кого был заменен новым, который имел большой синий циферблат с двойным диском. Меньший, внутренний диск вращался в течение лунного месяца и через спе­циальную фигурную прорезь показывал фазы луны. На большом диске были римские золоченые цифры, мимо которых скользили ажурно-копьевидные стрелки. Этот механизм действовал более ста лет. В начале XX века он был сильно поврежден и теперь находится в Орган­ной палате музея.

Интересен часовой механизм из Перервы уже завод­ского производства. Часы изготовлены в 1863 году ма­стером Иваном Юриным. Это часы-куранты. Всякому, наверное, известен принцип действия обыкновенной му­зыкальной шкатулки, изобретенной несколько столетий назад, но особенное распространение получившей в XVIII и XIX столетиях, когда даже карманные часы, портсигару и табакерки воспроизводили какую-нибудь мелодию или небольшую пьеску.

Музыкальный механизм шкатулки имеет так назы­ваемый программный цилиндр, на поверхности которого укреплены в соответствующем для данной мелодии по­рядке короткие штифты. При вращении цилиндра они поднимают и опускают тонкие металлические пластин­ки, заставляя их звучать.

В часах И. Юрина тоже есть программный цилиндр, даже цвлых четыре. На поверхности цилиндров сделаны выступы. Задевая за них, приводы от колоколов оття­гивали молоточки, которые в определенной последова­тельности ударяли по колоколам и вызванивали ме­лодию.

 

Мы рассказали о часовых механизмах XVI—XIX ве­ков. Все они экспонаты и, конечно, не работают. Но за время осмотра их над нами через каждые 15 минут раз­давался перезвон колоколов и по истечении полного часа отбивал удар за ударом большой колокол. Это ис­правно несли службу времени современные часы Коло­менского, хотя современными их назвать можно лишь условно. Механизм часов изготовлен в конце прошлого века и стоял на третьем ярусе Сухаревой башни, кото­рую снесли в 1933 году в связи с реконструкцией Садо­вого кольца.